Жизнь прошла мило [сборник] - Татьяна Луганцева

— У нас с тобой одно заболевание. Скоро сорок лет, а ума так и нет! Хотя твое поведение как раз можно объяснить — это и есть любовь! — констатировала Яна, которая уже смирилась, что ее личная жизнь кончена и придется доживать в одиночестве.

Потосковать о несложившейся женской доле Яна любила. Казалось бы, у нее бывали страстные романы, она и замуж-то выходила довольно удачно, но вот почувствовать рядом надежное мужское плечо, на которое всегда можно было бы опереться в трудную минуту, так ни разу и не довелось. Хотя на самом-то деле все обстояло не так уж плохо.

После развода Ричард оставил Яне и сыну трехкомнатную квартиру — и в придачу домоправительницу Агриппину Павловну. Денег для жизни хватало. Ребенка полностью содержал Ричард. Яна тоже весьма неплохо зарабатывала. Это и понятно — ведь она, врач-стоматолог, пользовалась большой популярностью и у коллег, и у пациентов. Ее очень любили в стоматологической клинике, где она трудилась уже не первый год, легко прощали ей любые странности, обожали анекдоты и истории из жизни, которые Яна любила рассказывать, и действительно считали, что без Цветковой будни стали бы гораздо скучнее.

Зима заканчивалась. Казалось, что хорошая погода уже на пороге, то есть вот-вот наступит тепло и выглянет солнышко. Пока же на улице было отвратительно. Ночью подмораживало, на холодных лужах застывала ледяная корочка, а с утра все таяло и появлялась отвратительная слякоть. Как всегда в это время года, где-то вдалеке уже слышался вполне весенний щебет птичек, но одновременно проснулись все вирусы и микробы. Москву снова накрыла волна гриппов и острых респираторных заболеваний. В метро все кашляли и шмыгали носом — звучала ни с чем не сравнимая и давно ставшая привычной мелодия ОРЗ.

«Полгода — вирусы! Это же кошмар какой-то! Что за климат! Иммунитет с возрастом не вырабатывается…» — думала Яна за чашечкой кофе. Она еще со вчерашнего вечера подозревала, что заболевает. У нее першило в горле, пропало обоняние, слезились глаза, чувствовался сильный озноб — по спине бегали зябкие мурашки.

На кухне с сосредоточенным видом хозяйничала Агриппина Павловна, как всегда, в ярком фартуке. Лилась вода из крана, на плите что-то жарилось, в посудомоечной машине стояла посуда, работала вытяжка. Кофемашина собиралась угостить Яну очередной порцией кофе… Слышался привычный кухонный шум. Благодаря Агриппине Павловне все вокруг работало, было уютно и тепло.

— Что такая унылая сидишь? — Агриппина Павловна поглядела на Яну и привычно вытерла руки о фартук.

— Голова раскалывается. Шумно очень у нас, — пожаловалась Яна, стараясь, чтобы домоправительница не заметила, что она себя плохо чувствует.

— Раньше ты так не говорила… Чего шумно-то? С чего? — Агриппина Павловна посмотрела на Яну с подозрением.

— Все жарится, парится… Гудит, пищит, — попыталась оправдаться Яна.

— Ты не с той ноги встала? Что-то щеки красные, вид нервный. А это кухня, здесь всегда что-то готовится! По-другому не бывает.

— Чувствую себя не очень, извини… Позвони Ричарду, пусть заберет Вовочку из сада, не хочу его заразить. — Яна потерла переносицу.

— Хорошо. Ты ватрушки-то ешь… Тут вот и салатик есть, яичница с луком, — ставила перед ней тарелки и миски Агриппина Павловна, очень напоминавшая фрекен Бок из мультфильма «Малыш и Карлсон». На ее макушке красовался такой же пучок, а смешной фартук в горошек, с рюшами по краю, совершенно не подходил к грузной фигуре. — Есть-то всегда надо, иначе не поправишься.

Что Агриппина Павловна всегда мечтает накормить любого, давно выучили все ее знакомые.

— Не обижайся, но есть не хочу, прямо до тошноты. Кофейку выпью с лимоном… — Яна с трудом глотнула.

Домоправительница обеспокоенно приложила руку к ее лбу.

— Вроде не очень горячая, но, наверное, температура к вечеру поднимется, раз от моих ватрушек отказываешься!

— Да, кажется, я заболеваю, — ответила Яна, — знобит, но это не страшно, не переживайте. Эпидемия, время такое, да и погода соответствующая.

— Так выпей что-нибудь противовирусное, — посоветовала ей Агриппина Павловна и внимательно посмотрела на Яну.

— Выпила уже…

— Ты сколько лет как от Ричарда ушла? — вдруг, совершенно не к месту, спросила домоправительница.

Яна поперхнулась. Агриппина Павловна иногда любила начать беседы на такие вот неприятные темы…

— Ну что ты опять? У меня же и так голова болит! — взмолилась Яна.

— Так я… Ты решила, что я буду тебя опять осуждать и уговаривать не разрушать семью? Я совсем не про это… — сказала Агриппина Павловна.

— …что Ричард меня любит и простит, — добавила Яна. — Что это была моя ошибка, что я — дура, и опять весь этот бесполезный треп… — уныло покачала она головой.

— Но вот видишь, сама все знаешь, — рассмеялась домоправительница.

— Так ты мне все уши прожужжала этими лекциями, без толку все! Уже надо понять и смириться… Это — пройденный этап, пусть и красивый, но пройденный…

— Так я давно уже смирилась. Действительно, разбитого не склеишь, потерянного не воротишь. Да и времени столько прошло… Лет шесть уж?

— Почти, скорее пять, — подтвердила Яна, облегченно вздохнула и снова пригубила кофе.

— Ричард, кажется, встретил женщину…

Яна поняла, что Агриппина Павловна имеет в виду Людмилу, гражданскую жену Ричарда, с которой он жил уже почти два года.

Именно с появлением Люды у Ричарда опять заблестели глаза, он начал снова улыбаться. Было понятно, что он счастлив и влюблен. Наверное, сейчас он не испытывал той бешеной страсти, которую когда-то чувствовал к Яне, но Людмила ему нравилась — это было ясно.

— Да, с Людой ему хорошо… Я рада за него, — кивнула Яна, и это было искренне.

Она сильно переживала за бывшего мужа и все время корила себя, что причинила боль хорошему, порядочному человеку.

— И я рада за своего мальчика. Вроде поговаривают, что Люда ребенка хочет, так у нашего Вовочки появится братик или сестричка. — Агриппина Павловна мечтательно задумалась. — А ты как на это смотришь?

Но Яна слишком плохо себя чувствовала. Ее немного подташнивало, и никаких других эмоций она не ощутила.

«Я стала бесчувственной… Даже ревновать разучилась. Ведь когда-то я безумно любила Ричарда! У нас общий ребенок, сейчас от него будет рожать другая женщина, а мне все равно!» Она поежилась:

— Пусть поторопятся. И Ричард не мальчик, и Люде под сорок. Хотя я буду рада за них…

— Успеют! Главное, что задумались об этом. Есть какие-то проблемы у Людочки. Но современная медицина творит чудеса! Ты бы узнала у Ричарда, как дела, а? Мне-то не говорят, но так хочется знать — жутко интересно. — Агриппина Павловна просительно глянула на Яну.

Та даже позабыла о своем недомогании:

— Агриппина Павловна, ты с ума сошла?! Чтобы я интересовалась у бывшего мужа гинекологическими проблемами его нынешней жены? Это уж совсем ни в какие рамки не лезет! За кого ты меня принимаешь?!

— Но ты так, по-родственному… по-доброму, — направляла ее Агриппина.

— Нет! Даже не проси! Какая я им родственница? Людочка твоя до сих пор ревнует Ричарда ко мне, спинным мозгом чувствую! Да и тебе должно быть стыдно такими вещами интересоваться. Это не повод для сплетен!

— Яна, ты медик! А Ричард и Люда ничего не смыслят в медицине. Что они понимают? Их обманут, заставят лишние деньги потратить… Но не это главное. Сама же сказала, что возраст у них, не могут они ждать и терять время! Ты бы узнала там… Нашла бы какого-нибудь крупного специалиста в этой области. Это важно!

— Я подумаю, только сейчас меня не грузи этим! Слышать не могу! Как я только им это предлагать буду? Все равно что в постель лезть! Я-то думала, что у них уже получилось…

— Ради Вовиной сестренки! Ради их счастья! — настаивала Агриппина Павловна.

— Я сама, может, еще рожу ему сестренку. Чего ты меня со счетов списываешь? — тряхнула длинной косой Цветкова.

— Да куда уже тебе! — махнула рукой Агриппина Павловна. — Если бы хотела или надо было, давно бы родила! Было от кого! Отработанный материал ты!

У Яны от возмущения даже дыхание сперло.

— Ничего себе, какого ты обо мне мнения! Вот оно и раскрылось! Конечно, мужчины могут становиться отцами в любом возрасте! И в шестьдесят, и в семьдесят, и в восемьдесят! А у нас, у баб, век короткий! И ты мне еще говорила о Ричарде и о том, как он меня любит… То есть любил! А сейчас что говоришь? Да у тебя сердца совсем нет! Я же тоже человек, я женщина, да и с твоей Людочкой мы почти ровесницы! — Яна всхлипнула. Впрочем, может быть, это были симптомы начинавшегося насморка.

— Яна, успокойся! Ты же сама говорила, что давно ничего к Ричарду не испытываешь. Я и не думала, что ты так отреагируешь… Вы же дружите до сих пор, вот я и подумала, чего бы не помочь? А Ричард тебя сильно любил, и ты это знаешь. Он и сейчас тебя любит, но жить будет с Людой, и ты это тоже знаешь! Он ее не предаст. Что ты теперь хочешь?! Я предупреждала, что так случится… Он так долго был один. Зато у тебя неведомо что было с этим князем. А теперь — все! Людмила готова посвятить Ричарду жизнь, и они не расстанутся, даже если ты очень этого захочешь! — Агриппина Павловна опять вытерла руки о фартук, как будто стремясь сделать свои слова более весомыми.